Вячеслав Корчагин

ЧЕРНОМОРСКИЙ МАГНИТ

 

                 "Со времени существованія Одессы, число
      погибшихъ судовъ на Тендрь нужно считать цьлыми
      десятками… ньтъ другой подобной мьстности в
      Черномъ морь, да и въ другихъ моряхъ, по той
      опасности, которую она представляет… Второй
      Тендровскій знак тянет къ сьбе, как магнитъ…"

                                                                 Поручик Тарышкин

         Все началось с полугазеты - полужурнала новозеландского издания и нескольких красочных буклетов, которые мы с Сергеем Мирошником разглядывали, дегустируя новый сорт пива. Новозеландцы со вкусом рассказывали о прелестях ныряния у своих берегов, австралийских берегов, африканских, американских и прочих берегов. Но, увы, не наших. Всевозможные турфирмы наперебой предлагают поездки в различные варианты экзотического рая с нырянием и без такового, соблазненные ими соотечественники (кто мог, естественно), пачками погружались в Красное море (надо отдать должное ребятам из всевозможных дайв - центров: умеют они обработать клиента), стало хорошим тоном обсуждать в какой день месяца лучше нырять на "Мальдивскую викторию", а в какой - наблюдать за спариванием рыбы - попугая. За родное Черное море стало обидно. Рыбы в нем конечно поменьше, коралловых рифов нет вообще, но зато всевозможных кораблей всех времен и народов - на все вкусы: и для легкой подводной прогулки и для технически сложного погружения. И, что самое интересное, никто об этом не знает! Все удивляются: как!? У нас? В Черном море? Не может быть!

         Может! Смею Вас заверить.

          Из этого утверждения и родился проект "Таласса", совместное детище Клуба подводного поиска "Садко" из города Николаева и дизайн - группы по малотоннажному судостроению "Black Sea Lines" , одной из целей которого - рассказать о затонувших кораблях Черного моря. Имеющий уши да услышит…

Вид на Тендру с Тендровского Основного маяка

         Допускаю, что утомил читателя долгим вступлением, но без него не понять, почему мы с Сергеем оказались у берегов Тендровской косы на борту швертбота "Коломбина", рядом с экспедиционным судном клуба "Садко".

         Тендра, как таковая - предмет отдельного и долгого разговора, поэтому скажу только, что известно это место было еще герою Троянской войны Ахиллесу, который стоял лагерем со своим воинством на этой узкой
Вид с косы на Тендровский основной маяк
полосе суши в 36 милях к юго - западу от Одессы. Останавливались здесь русы, отдохнуть после набега на Царьград, потом казаки, возвращаясь с добычей из Стамбула. Ну, а что касается кораблей и судов, то немало их нашло свой конец у коварных берегов Ахиллова бега*. Для убедительности сошлюсь на слова поручика от гидрографии Тарышкина, которыми я предварил свои заметки.

Тендровский основной маяк
         Замечу, к слову, что по оценке Л. И. Митина, долгое время возглавлявшего гидрографическую службу Черноморского флота, последние 2,5 тысячи лет обозримой истории человечества в водах Черного и Азовского морей погибло около 50000 судов самого разного размера, класса, и назначения, из которых на сегодня, на глубинах до 100 метров покоится около 5000 только парусных судов и около 600, погибших в последние две мировых войны! Впечатляет, не правда ли? Можно представить сколько кораблей усеивает дно вокруг Тендры.

          Освежить впечатления о некоторых из них (нельзя, увы, объять необъятное), сделать фотографии и стало целью короткого
Вид с Тендровского Основного маяка
путешествия "Коломбины" в страну заповедных заливов Черного моря, на встречу с Садковцами, которые уже не один десяток лет методично обследуют эти воды и обладают, пожалуй, уникальным объемом информации по этому району (впрочем не только по этому ). Вместе мы будем Вашими, читатель, проводниками по миру затонувших кораблей. Добро пожаловать в Приключение!

 

*-Ахиллов Бег или Ахиллово Ристалище - одно из названий Тендровской косы в античные времена

 

Приключение первое: жертва осеннего шторма

 

            " … крушенія судовъ на Тьндре бываетъ вообще осенью…"

                                                                                        Поручик Тарышкин


         Раннее утро. Грохочет дизель "Буревестника" , экспедиционного судна клуба "Садко" . Водолазный бот вбирает в себя якорь.Перебираюсь на "Буревестник". "Коломбина" с капитаном и остальной командой высоко задрав нос, идет за ботом на буксире. Подернутые дымкой, появляются полуразрушенные здания лабаза. Море спокойно, легкая зыбь совершенно неощутима: идеальная погода для поиска. Существует заблуждение, что зная координаты "топляка", найти его - пара пустяков. Отнюдь. Есть масса причин, по которым можно потратить уйму времени, и не найти ничего, кроме нервной горячки . Первая и, как правило, самая сложная задача - как можно точнее выйти на точку с этими самыми координатами, а потом уже -обнаружение самого корабля магнитометром или еще чем-либо подобным.

         Но вот капитан "Буревестника" Владимир Туровский сбрасывает газ и вырубает реверс. Бот продолжает по инерции двигаться вперед, на борту последние минуты подготовительной суеты. Мы пришли в район, где под толщей воды, равной по высоте пятиэтажному дому, покоится наша цель.

         Перебираюсь через ограждение ходового мостика на крышу рубки, вслед за Игорем Еремеевым, принимаю секстан из рук рулевого.

         Тонкая полоса берега подобна нити, натянутой в густом, синем воздухе. Тонкие черточки береговых ориентиров дрожат в жарком мареве. Мир сужается до трубки секстана, картинки, которую рисует свет на зеркалах. Вскинута рука, окуляр привычно прилег к глазу, алидада движется по сектору прибора, совмещая ориентиры. Звук работающего двигателя уходит за пределы восприятия, тяжелыми каплями падают слова команд:
          - Товсь … ноль!
          - Синий угол семьдесят четыре градуса сорок минут!
          - Красный - пятьдесят ноль!
          - СИНИЙ угол!..
          - Красный угол!...
          - Синий!..
          - Красный!..

         С коротким шорохом перемещается палетка по сине-красной клетчатой плоскости планшета, шуршит грифель остро отточенного каран-даша, оставляя крошки графита на пористой поверхности ватмана.

          - Курс десять, дистанция двести пятьдесят!
          - Курс триста пятьдесят, дистанция семьдесят!
          - Ноль! Буй!

         Всплеск груза стирается шумом дизеля на холостых оборотах, проявляются слова, смех, плеск волн по корпусу бота. Дрейфуем. Отдаю секстан в шлюпку и позволяю себе закурить. Остальное сделают без меня.

         Шлюпка крутится около опорного буя, прощупывая грунт эхолотом.
         - Есть! - Доносится крик со шлюпки.

          Второй буй закачался на волнах. Смотрю на часы. Неплохо, всего тридцать семь минут и "топляк" найден.

         Обычный рабочий день на "Буревестнике", разница только в том, что на правом борту, по корме, отшвартована "Коломбина" и водолазов сегодня больше.

         Начальник спусков распределяет пары, ставит задачи. В общем все просто: обследовать, сфотографировать . Проводится короткий инструктаж для водолазов.

         Первая пара уже на трапе. Костя Корчагин с громоздкой фотоустановкой в руках и Игорь Солоненко в качестве натурщика, призванного оживить останки мертвого уже много десятков лет корабля. Оба - опытные водолазы, к тому же знающие объект погружений.

         Пожелав им удачи, начинаю готовить свое снаряжение. Непростая гидрология этого места: два слоя воды разной температуры, разной прозрачности и с разным направлением течений, плюс относительно невысокая видимость заставляет особо тщательно готовить погружение. Но эта же сложность условий обещает и необыкновенную остроту ощущений, которой никогда не бывает в прозрачных водах тропиков. Для истинного ценителя подводного плавания северо-запад Черного моря - источник ярких и сильных эмоций, которые память будет хранить всю жизнь.

         Мощная фигура Туровского на корме "Буревестника. Утвердившись на алюминиевом стуле, он скучающим голосом поучает молодежь:

         - Что самое главное для водолаза? Харч!.. ХАРЧ!!! И...поменьше ходить под воду!

Мой младший брат - Костя Корчагин со своим боксом-самоделкой  для подводной фотосъемки, который он ласково называет "УРОД-1" (Устройство Радикально-Ортодоксальной Даггеротипии)

         Тем временем закипела пузырями вода у спускового конца, наши фотографы появляются на поверхности. Обеспечивающий, опустившись по трапу, принимает фотобокс.
         - Ну и как? - С нетерпением спрашиваю водолазов.
         - Проявим - посмотрим. - Уклончиво отвечает Костя:
         - Видимость маловата, штормило долго.

         Пока ребята раздеваются, становлюсь с Сергеем Мирошником, моим сегодняшним напарником, на кормовую площадку "Буревестника", последний раз проверяем снаряжение, показываем обеспечивающему, что все "0'кей" и шагаем в сине-зеленую, цвета бутылочного стекла, воду.

         На четырехметровой глубине проверяем плавучесть, и вдоль воткнутой в темноту иглы спускового конца, скользим в глубину. Впереди сгущается зелено-коричневая тьма, из которой все вытягивается и вытягивается натянутый капрон. Темнота исчезает внезапно. подобно упавшему занавесу, и перед нами в зеленоватых сумерках открывается финал драмы, разыгравшейся в этих водах много лет назад.

Затонувший колесный пароход. Кликни здесь, чтоб рассмотреть покрупнее

         ...Сильный норд-ост сорвал небольшое паровое судно с якоря и гнал на низкий песчаный берег Тендры. Паровая машина работала на пределе, едва удерживая судно против ветра. Команда готовила второй якорь, но не успели... Котел взорвался, вырвав кусок палубы вместе с рубкой. Волны загасили пожар и отправили судно на дно. Никто не знает, спасся ли кто-нибудь из команды.

         Теперь мертвый корабль покоится на илистой равнине на ровном киле, став домом уже для обитателей моря. Спусковой конец кончается узлом, завязанным за плицу гребного колеса, на две трети вросшего в грунт. Уходим влево, вдоль обросшего мидиями кожуха колеса. С каждым взмахом ласт сумерки отодвигаются вперед, отдавая все новые и новые части корпуса. Размеренно пищат дыхательные автоматы, пузыри, клокоча, устремляются к поверхности. Мрачно торжественные сумерки мира окружают нас.

         Борт плавно изогнулся полукругом кормы. Заглядываем под кормовой подзор. Воздух скапливается лужами текучего стекла под нависающим утесом корпуса и, струясь быстрыми ручейками, устремляется к свету. Потревоженные нашим визитом мидии закрывают створки, балянусы втягивают реснички в панцирь.

Игорь Солоненко в обломках колесного парохода. Фото К. Корчагина. Кликни здесь, чтоб рассмотреть покрупнее

         Продолжаем свои путь. Выбираемся из-под кормы и вдоль борта движемся к носу. Чуть шевеля ластами, плывем над заиленной палубой. Огромный провал между кожухами гребных колес .Развороченное нутро паровой машины в озере темноты. Очертания механизмов едва угадываются под толстым слоем ракушки. Провалились внутрь доски, брашпиль обросшим валуном нависает над палубой. Справа от него - вросший в палубу косой крест адмиралтейского якоря. Это он должен был помочь основному держать судно, но так и остался на борту .Ржавый нагель заклинивает лом, использованный вместо штока, в отверстии веретена, шлаги толстой медной проволоки вокруг. Все осталось так, как было в последнюю ночь. Я думаю, это была ночь. Ясная и холодная ночь.

         Прямоугольный брус форштевня пограничным столбом отделяет творение рук человека от окружающей илистой пустыни. Перегнувшись через борт, опускаемся до места, где вертикаль штевня сливается с грунтом. Глыба носовой оконечности черным утесом впечатана на текучее полотно света. Цепь якоря стекает в облако поднятой нами мути. Последняя якорная стоянка...

"Буревестник" и "Коломбина"

         Возвращаемся к солнцу, перебирая руками уходящий круто вверх спусковой конец. На трех метрах останавливаемся перед последним рывком к поверхности. Часы показывают, что мы были под водой двадцать восемь минут. Осмотревшись, преодолеваем последние метры.

         Мир под солнцем обрушивается на нас потоком красок и звуков. Торжество жизни. Соленый морской ветер, соль на губах, голоса и смех людей, капля воды, стекающая по щеке напарника. Мир ощущается большим и цельным, как в детстве...

 

 

Приключение второе: цена ошибки

 

          "Ставъ на мель и наполнившись водою, судно весьма скоро
      продавливает верхний слой грунта и погружается очень
      быстро…"

                                                            Лоція Чернаго и Азовскаго морей

 

Яхта "Коломбина". Кликни здесь, чтоб рассмотреть покрупнее

         …Истончилась и слилась с горизонтом нить Тендровской косы, только черта Нордового маяка одиноко висит в пространстве между морем и небом. Легкий юго-западный ветер раздувает цветной купол геннакера. "Коломбина" неспешно движется на север, домой. Тент почти не дает желанной тени. Сергей, обливаясь забортной водой из ведра, развивает концепцию судна для экспедиций и туризма в здешних водах:
- Достаточно мощный двигатель - основное условие комфорта! -Завершает он свою мысль. По приезду обязательно прорисую пару вариантов.

Сейнер "Ангара"

          Справа появляется полоса острова долгий. К северу от него, в самой западной точке Егорлыцкого залива, между южным языком Кинбурнской косы и островом Круглым, осев на правый борт, лежит рыбацкий сейнер - напоминание о коварстве моря, а может об ошибке навигатора, кто знает...

         Стоя на узкой полосе берега, вдавшейся в залив с севера на юг, рассматриваем полузатопленное судно вблизи. За спиной, на морской стороне, ждет на якоре "Коломбина". Каких-то тридцать метров отделяют нас от корабля, на котором никто из нас еще не был. Не торопимся, как истинные ценители, смакуем вкус азарта исследователя. На плотике у ног - фототехника, фонарь. Надеваем ласты и маски, погружаемся в теплую и очень соленую воду. Сейнер лежит в середине небольшого мелководного заливчика, вода в нем зеркально неподвижна и прозрачна. Ветер стих, небо затянуто облаками. Сквозь них иногда пробивается солнце, возводя к зениту конусы прозрачного света. Ржавый металл рубки притягивает взгляд будучи совершенно чуждым благолепию пейзажа.

         Декорации обозначены. Действующие лица разыгрывают очередной акт бесконечной драмы "Человек и океан".

Сейнер "Ангара"

         Рубка нависла над головой. Дверей нет. В проемах плещет вода, пучки кабелей теряются в месиве металла. Корма чудом не теряет форму, кажется достаточно неосторожного движения, чтобы она сложилась карточным домиком в груду ржавого железа. Столбы солнечного света, пробиваясь через отверстия в палубе, пронизывают внутреннее пространство корабля. Шпангоуты прошивают зыбкую границу воды и воздуха Румпель-сектор, свалившийся на правый борт. Балка старнпоста, уходящая в ил. Где-то внизу навсегда застывший винт.

         Нос уходит резким уклоном в темную воронку. Вдохнув, устремляюсь над палубой вниз, перегнувшись через фальшборт, ухожу вертикалью вниз, под форштевень. Запястья обжигает холодом - вода у самого дна ледяная .Ржавая туша сейнера нависает сверху, подобно скользящему с гребня волны кораблю-призраку, принадлежащему одновременно двум стихиям - воде и воздуху.

         Темный провал трюма зияет в палубе. Луч фонаря выхватывает колонны пиллерсов, нагромождение каких-то конструкций. Холодный ил поднимается плотным облаком при неосторожном движении.

         Снова набираю в легкие воздух. Согнувшись в пояснице, ныряю над палубой к самому носу. Костя Корчагин показывает люк в палубе. Скобы трапа заманчиво теряются в темноте...

         Наше время на исходе .Оставляем дальнейшее обследование корабля на следующий раз. Упаковав фототехнику, плывем обратно на яхту. Вода резко и ощутимо холодает, разобравшийся ветер пробирает до костей. Пасмурно. К "Коломбине" идем по колено в воде, бурно обмениваясь впечатлениями. Фантастический шноркелинг**! (Ну прямо фраза из рекламного проспекта).

         Бросив прощальный взгляд на место доставившее нам столько бурных эмоций, поднимаем паруса. Короткое свидание с волшебным миром черноморских заливов к сожалению окончено. Нам предстоит дорога домой.

 

**шноркелинг - ныряние с маской к трубкой без дыхательного аппарата

     Вячеслав Корчагин

Copyright © 1999 Корчагин В.А. Все права защищены