А утром пришлось идти на «Литке» опять, так как газ ещё не успели получить, и с разрешения кока, я приготовил чай - моё любимое блюдо. Команда стерпела. В это время к берегу подошли на разгрузку рыбацкие баркасы с хамсой, но поскольку на борту «Искателя» съестного не было ни крошки, пришлось сбегать к рыбакам и выпросить две кастрюли хамсы. Одну пустили на засолку - солил боцман, Олег Сергеевич, но положил мало соли, пришлось затем выбросить, а вторую кастрюлю хамсы втроем почистили, потом я наскреб и почистил остатки картошки - треть ведра, и опять пошёл на «Литке» готовить обед, но без второго и опять с моим любимым чаем. Чай, к сожалению, получился слишком крепкий, но всё-таки выпили. А газа всё нет и нет. Вечером купили немного колбасы, печенья, а чай я ушёл готовить к соседу и оставил там до ужина. Когда все расселись на баке, я пошел за чаем, но на берег не смог сойти. Нас ветром отнесло от берега, а пять метров не перепрыгнуть. Пришлось звать не помощь ребят и подтягиваться к берегу. Пока я бегал за чаем, так и держали катер подтянутым. После ужина команда разбрелась на отдых, а я пошел на корму мыть посуду, радуясь в душе, что наконец-то закончился мой камбузный день. Пока я мыл посуду, мимо меня проехали на берег ребята. Часть ушла с девчонками с «Литке», часть пошла на берег в одиночку и осталось нас на борту только четверо.

Буквально через час погода резко изменилась. По радио передали штормовое предупреждение, волны разгулялись настолько сильно, что перелетали через мол. К счастью нас прикрывал «Литке». Но «Литке» спасаясь от шторма, решил прятаться от волн у Кинбурнской косы.

Но отойти от причала не может, мешаем мы, так как, если «Литке» отдаст кормовые, то своей кормой разобьёт нас и потопит, а «Литке» раз в шесть больше «Искателя». Нам оставаться здесь тоже нельзя, разобьёт о берег. А на борту нет ни капитана, ни механика. Решили попробовать запустить дизель сами. Коля Иванищенко спустился в машину, что-то подергал и дизель завелся, я бросился к якорной машинке и начал выбирать якорь, Кудря отдал кормовые и стал за штурвал. При этом нас разок все-таки сильно стукнуло о «Литке». Женщины там естественно, завизжали, а наш Олег Семенович, чтобы успокоить женскую панику, сунул в зубы «Беломор», уперся руками в «Литке» и делал вид, что отпихивается. Наконец мы вышли в море. Впопыхах включили ходовые огни - все, что можно было включить, и решили подойти к причалу в надежде, что часть команды уже подошла. А огни мы зажгли буксирные и начальник порта, видя идущий буксир (по огням) побежал нас встречать. Но когда разглядел, кто есть кто, то раздался такой трехэтажный мат, что даже мы услышали, не смотря на сильнейший шторм. А напоследок он приказал нам убираться, хоть к черту на кулички. В это время почти вся команда была уже на берегу, и лихо перепрыгнула на борт «Искателя». Капитан поднялся на мостик, мимоходом сделав нам выговор за огни, и мы пошли к Кинбурнской косе, где уже пять судов отстаивались в затишье. К утру шторм затих, на причале нас ждал баллон с газом. Мы быстро погрузили баллон и, набрав свежей воды, опять вышли в море, к месту наших погружений.

«Искатель» наш довольно старый катер, насквозь проржавел. Как-то во время шторма через иллюминатор у моей головы стала поступать вода. Мы с капитаном пытались его задраить, но бесполезно. Так капитан и спал на всем мокром. Ведь как привилегированный он спал на нижней койке. А на стоянке я решил законопатить паклей щели, но каково было мое удивление, когда паклю я обнаружил уже внутри кубрика, но больше вода к нам не поступала.